georgia

Нарушения прав человека в странах СНГ

Положение с правами человека

Поскольку соблюдению прав человека в Грузии международное сообщество — в особенности ООН и Совет Европы — уделяет все более пристальное внимание,правительство в 1997 году предприняло шаги, призванные свидетельствовать о том, что оно считает права человека одним из своих приоритетов. Однако улучшение внешнего имиджа Грузии как реформируемой пост-советской страны происходит со значительным опережением по сравнению с фактической ситуацией с правами человека. Одним из самых прогрессивных действий правительства был запрет de facto на исполнение смертной казни. Однако продолжают оставаться актуальными ряд хронических проблем, главным образом, пытки и злоупотребления милиции, отказ в судебном преследовании военных преступлений, совершенных во время гражданских войн в Южной Осетии в 1991 г. и в Абхазии в 1992-94 г., а также нарушение прав беженцев и внутренних переселенцев. Наибольшую тревогу вызывает то, что правительство продолжает свои попытки завуалировать эти проблемы и приуменьшить их важность.

В этом году в Грузии прошла первая проверка со стороны Комиссии ООН против пыток (октябрь 1996 г.) и Комиссии ООН по правам человека (март 1997 г). В своих первых докладах этим комиссиям правительство Грузии открыто говорило об отвратительных условиях в тюрьмах и признавало существование серьезных проблем, таких как пытки. Однако правительство, как правило, замалчивало истинные ужасающие масштабы пыток и жестокостей милиции, документированные независимыми наблюдателями. Например, в первом докладе о выполнении Международного пакта о гражданских и политических правах (21 ноября 1995 г.) говорится, что в течение четырех лет после подписания Грузией этого пакта (21 ноября 1995 г.) имели место только два случая пыток; однако неправительственными организациями документированы многочисленные случаи пыток за тот же период времени. Показательным для нежелания правительства раскрыть истинные масштабы проблемы было то, что делегатом, призванным защищать действия Грузии в области прав человека, был назначен заместитель Генерального прокурора Анзор Балуашвили. По многочисленным косвенным свидетельствам, г-н Балуашвили вел дела большого числа подозреваемых в уголовных преступлениях, которых вынудили признать себя виновными посредством физического или психологического насилия, и что г-н Балуашвили если не отдавал распоряжение о жестоком обращении с подозреваемыми, то во всяком случае попустительствовал ему. Хотя правительство знало о таких жалобах, оно отказалось расследовать их. Когда правительство закрывает глаза на жестокость в своих собственных рядах, с одной стороны, и обещает положить конец пыткам, с другой, это в значительной степени подрывает доверие к заявлениям правительства, сделанным в ходе проверок.

В текущем году Грузией были предприняты позитивные шаги на пути отмены смертной казни, что является одним из главных условий вступления в члены Совета Европы. 10 декабря 1996 года президент Эдуард Шеварднадзе издал мораторий на смертную казнь; одновременно рассматривается вопрос о сокращении числа преступлений, караемых высшей мерой по Уголовному кодексу Грузии, с тринадцати до семи. (Исправленный Уголовный кодекс вступил в силу 1 февраля 1997 г.) В июле президент Шеварднадзе установил запрет de facto на приведение смертных приговоров в исполнение, заменив меру наказания для всех пятидесяти четырех приговоренных к смерти двадцатью годами тюрьмы.

В июне был издан президентский указ, призывающий, помимо прочего, наказывать за нарушение прав подозреваемых и заключенных и широко распространять информацию о соответствующих международных правозащитных нормах среди различных государственных органов. Возможно, со временем этот указ и приведет к улучшению защиты прав человека, но тот факт, что правительство не обеспечивает выполнение правозащитных положений, уже сейчас содержащихся в законодательно принятых Грузией обязательствах, дает основание считать, что указ будет иметь лишь символическое значение.

Перемирие, несколько лет назад положившее конец войне в Южно-Осетинском и Абхазском районах Грузии, продолжалось и в 1997 году, несмотря на отдельные стычки в абхазском пограничном районе Гали, примыкающем к Грузии. В этом году были предотвращены широкомасштабные нападения на гражданское население, главным образом благодаря непрекращающимся посредническим усилиям Российской Федерации и ООН и постоянному присутствию в регионе сил СНГ (России) по поддержанию мира и военных наблюдателей из ООН. Однако, по данным УВКБ ООН за декабрь 1996 г., около 272.400 внутренних переселенцев все еще не могут безопасно вернуться в Абхазию, что является нарушением их прав.

Правительство потратило впустую еще один год, даже не приблизившись к судебному преследованию массовых военных преступлений, которые были характерны для внутренних конфликтов в Южной Осетии и Абхазии, включая убийства мирных жителей, повсеместные грабежи и этнические чистки. Вместо этого, правительство призвало международный суд взять на себя обязанность осуществить такого рода преследования. Эта стратегия позволяет правительству публично осуждать военные преступления, в то же время не карая их виновников, в том числе сражавшихся на стороне правительства. Хотя наземные мины, калечащие людей, оставались серьезной гуманитарной проблемой, которой, по крайней мере, отчасти объясняется неспособность вынужденных переселенцев вернуться в Абхазию, Грузия не подписала международный договор о запрете использования наземных мин в Осло, Норвегия, в сентябре 1997 г.

Такие фундаментальные гражданские права, как свобода слова и собраний, были, в основном, защищены в Грузии. Однако, по сообщениям агентства новостей “Ипринда”, 26 мая войсками спецназа было разогнано мирное шествие политической оппозиции в Тбилиси; участники и журналисты были избиты дубинками, и несколько десятков человек незаконно арестованы. В июне парламентская комиссия по расследованию обнаружила, что Министерство госбезопасности незаконно прослушивало телефоны Нодара Григолашвили, главного редактора газеты “Сакартвело” (Грузия). Масштабы несанкционированного прослушивания телефонов правительственными органами Грузии неизвестны, но деятельность комиссии и широкий общественный резонанс, который вызвали обнаруженные ею факты, вселяет надежду, что в будущем удастся предотвратить подобные злоупотребления.