| HRW > Русская Страница > Открытое письмо -> 2002 -> [+] |
|
| |
|
| |
| ||
14 ноября 2002 г.
Президенту Российской Федерации
В.В.ПутинуУважаемый господин Президент!
Мы обращаемся к Вам с просьбой гарантировать находящимся в Ингушетии вынужденным переселенцам из Чечни соблюдение предусмотренных международными нормами прав на минимально достаточные гуманитарные условия, на выбор места жительства, а также на защиту от принудительного возвращения в условия, где повсеместно нарушаются права человека. Надеемся, в частности, получить Ваши заверения в том, что, вопреки заявлениям местных властей, временно перемещенные лица из лагеря в Аки-Юрте на севере Ингушетии не будут уже в ближайшее время вынуждены оставить лагерь.
Наше беспокойство еще более усилилось после событий с захватом заложников в Москве 23-26 октября. Выражаем надежду на то, что установка на выявление подозреваемых в связи с этим и другими преступлениями, не приведет к тому, что вынужденные переселенцы лишатся должной защиты.
В мае 2002 года федеральные власти обнародовали детальный план закрытия палаточных лагерей в Ингушетии и возвращения в Чечню временно перемещенных лиц. Последовавшие в начале лета заявления представителей правительства о том, что все палаточные лагеря к началу зимы будут свернуты, вызывали у их жителей страх перед перспективой принудительного возвращения.
24 июля сотрудники Миграционной службы Ингушетии, работающие в контакте с Федеральной миграционной службой, заявили в Назрани представителям Хьюман Райтс Вотч, что процесс возвращения в Чечню будет проходить исключительно на добровольной основе, а тем, кто не захочет возвращаться, будет предложено альтернативное размещение за счет миграционных служб.
Мы приветствуем эти заявления, однако они совершенно не соответствуют той тактике «кнута и пряника», которую миграционные власти используют для выдавливания перемещенных лиц в Чечню. Более того, миграционные власти так и не признали наличие в Чечне риска подвергнуться серьезным нарушениям прав человека. Сотрудники ФМС, с которыми встречались представители Хьюман Райтс Вотч, отрицали наличие вполне реальной угрозы произвольного задержания, насильственного исчезновения, пыток и внесудебных казней, которая по-прежнему сохраняется в Чечне и с которой перемещенные лица вполне могут столкнуться после возвращения. Как ФМС, так и органы по работе с перемещенными лицами в правительстве Чеченской Республики ведут учет нарушений прав человека исключительно по данным правоохранительных органов. Миграционные власти также не учитывают нарушения прав человека как отдельный фактор при оценке общей ситуации с безопасностью для возвращающихся. При этом такие нарушения – широко документированные правозащитным центром «Мемориал», нашей организацией и другими национальными и международными правозащитными группами и признанные такими официальными инстанциями, как Совет Европы, - не демонстрируют ни малейшей тенденции к сокращению.
Не меньшее беспокойство вызывает и позиция представителей миграционных властей, предполагавших устойчивое ухудшение ситуации с безопасностью в Чечне по мере развития вооруженного конфликта, но все же считавших уровень риска допустимым для гражданского населения. Решение российской стороны отложить по соображениям безопасности давно планировавшиеся визиты в регион спецдокладчика ООН по проблеме насилия в отношении женщин и спецпредставителя Генерального секретаря по делам вынужденных переселенцев только подчеркивает тот риск, с которым сопряжено возвращение в Чечню мирных жителей.
Миграционные власти подчеркивают добровольный характер возвращения. Мы тем не менее обеспокоены тем, что сочетание угроз, стимулов и разговоров о крайних сроках приводит вынужденных переселенцев к убеждению в том, что отказ от возвращения может обернуться для них негативными последствиями. Речь идет об обещаниях финансовой и материальной компенсации, которые в некоторых случаях остаются невыполненными; о прекращении подачи газа в палаточные лагеря и о прекращении других видов снабжения; а также об угрожающих намеках - в особенности, со стороны сотрудников миграционных органов Чеченской Республики – на то, что, хотя пока возвращение носит добровольный характер, эта ситуация может изменится. Сотрудники миграционной службы утверждали, что лишение регистрации временно отсутствующих в палаточных лагерях не практикуется, однако несколько человек рассказывали об этом представителям Хьюман Райтс Вотч; существование такой практики подтверждается и сообщениями других правозащитных и гуманитарных организаций.
Более того, многие вынужденные переселенцы находятся в Ингушетии вообще без регистрации, в значительной степени – из-за категорического отказа республиканской миграционной службы регистрировать прибывших после апреля 2001 г. В результате без защиты оказываются как те, кто, вернувшись в Чечню, был вынужден перебраться обратно в Ингушетию из-за неудовлетворительной ситуации с безопасностью, так и в вновь прибывшие после апреля 2001 г.
Подчеркивая добровольный характер возвращения, сотрудники миграционной службы указывали на то, что семьям, которые не захотят возвращаться в Чечню, за счет миграционных властей будет предоставлено альтернативное жилье в Ингушетии. В июле Миграционная служба Ингушетии еще не приступала к найму такого жилья, однако сейчас определенные шаги сделаны. Нас глубоко беспокоит в связи с этим то, что места размещения могут оказаться непригодными для жилья, а принудительное размещение в них вынужденных переселенцев – даже если принуждение будет выражаться в сочетании угроз и стимулов – будет нарушением Руководящих принципов ООН по вопросу о перемещении лиц внутри страны (1998). Принцип 18 гласит:
Независимо от обстоятельств и без какой бы то ни было дискриминации компетентные органы власти предоставляют и обеспечивают перемещенным внутри страны лицам, как минимум, безопасный доступ к:
(а) основным продуктам питания и питьевой воде;(b) элементарному крову и жилью;
(с) надлежащей одежде; и
(d) основным медицинским услугам и первой помощи.
Эта проблема приобрела особую остроту в связи с объявленными Миграционной службой Ингушетии планами закрытия палаточного лагеря в Аки-Юрте. Будущее перемещенных лиц из этого лагеря остается неопределенным, поскольку он должен был быть свернут уже к 31 октября 2002 года.
Всем жителям лагеря (2700 человек) предложен выбор: вернуться в Чечню, чего многие боятся; снять жилье в частном секторе, чего большинство не может себе позволить; или переселиться в места размещения миграционной службы, по сведениям – непригодные для проживания. К настоящему времени, как представляется, подготовлено 10 таких объектов на базе, в том числе, заброшенного винзавода, бывшей фермы и кожевенного цеха. К началу октября, к примеру, размещение людей на винзаводе представлялось невозможным: отсутствовали отопление и вентиляция, не были устроены раздельные помещения для семейного проживания, оставлен нетронутым бетонный пол в здании – холодный и сырой.
С августа 2002 года из Аки-Юрта в Чечню или в другие места проживания на территории Ингушетии выехало по меньшей мере 19 семей, однако многие другие еще остаются в лагере по соображениям, о которых говорилось выше. На протяжении нескольких недель они слышат от представителей миграционных и других властей все те же посулы и угрозы, дополнительную убедительность которым придают разговоры о крайних сроках. В результате среди жителей лагеря, по имеющейся информации, распространились панические настроения. Тем, чьи палатки пришли в негодность, отказывают в замене, вынуждая тем самым перебираться в непригодные для жилья условия или возвращаться в Чечню.
Настоятельно призываем Вас не допустить закрытия палаточных лагерей в Аки-Юрте и в других местах; не допускать давления или принуждения к возвращению в Чечню в отношении перемещенных лиц со стороны правоохранительных, миграционных и других органов власти; а также обеспечить реализацию вынужденными переселенцами своих основных прав на выбор места жительства и на гуманитарную помощь.
Благодарю Вас за внимание к поднятым в письме вопросам.
Искренне Ваша,
Элизабет Андерсен,
исполнительный директор
Отделения Хьюман Райтс Вотч
по Европе и Центральной Азии
 |
|