|
БЕЗНАКАЗАННОСТЬ ПЫТОК Отсутствие судебной защиты Отношение прокуратуры и судов к показаниям, данным под принуждением Сотрудники прокуратуры и судов обязаны, согласно международному праву, не использовать показания, полученные под пыткой, на уголовных процессах, а также расследовать и преследовать по закону сообщения о применении пыток. Однако среди случаев, изученных сотрудниками Хьюман Райтс Вотч, ни один обвиняемый, к которому применялись пытки, и ни один адвокат не смогли оспорить приемлемость в суде показаний, полученных с помощью пыток.85 Причиной этого во многих случаях была невозможность добиться проведения судмедэкспертизы, результаты которой служили бы документальным подтверждением применения пыток в ходе предварительного расследования и главным доказательством, которое подтвердило бы характер и причину полученных подследственным телесных повреждений, и помогло установить степень уголовной ответственности виновных. Ни в одном из случаев, когда исследователи Хьюман Райтс Вотч зафиксировали факт применения незаконных мер воздействия, сообщение подследственного о том, что показания были даны под пыткой, не заставило суд исключить такие показания из материалов дела. В одном случае подследственный, к которому применялись пытки, даже запретил своему адвокату просить о назначении судмедэкспертизы до суда, поскольку боялся за свою жизнь. Защита в этом и других случаях на суде, как правило, пытается добиться рассмотрения вопроса о применении пыток и о принуждении к даче показаний. Однако в некоторых случаях судьи отказываются назначить медицинскую экспертизу для подтверждения жалоб, либо экспертиза не может установить причину телесных повреждений после долгого периода предварительного заключения. Осман Казымов смог добиться назначения судмедэкспертизы в результате многочисленных заявлений в Верховный суд после того, как 1 октября 1996 года начался судебный процесс над его клиентом, Абулфатом Керимовым. Двадцать четыре обвиняемых, которые проходили вместе с Керимовым по делу ОПОНа, заявили на судебном заседании, что, находясь под стражей, они подвергались физическим истязаниям или психологическуму принуждению с целью получения от них показаний. По данным организации "Международная амнистия", один из обвиняемых, Муршуд Махмудов, на суде заявил, что его пытали электрошоком; Керимов утверждал, что его подвешивали за ноги и избивали, а еще один подсудимый, Таир Рагимов, сообщил о том, что его систематически жестоко избивали во время допросов.86 По словам Казымова, судмедэкспертиза показала, что девять из тридцати четырех других обвиняемых, проходивших по данному делу, имели переломы костей, но причина этих травм была неясна. Керимов не был в числе этих девяти. В данном случае, как и в других случаях, изученных сотрудниками Хьюман Райтс Вотч, из-за длительного срока предварительного заключения судмедэкспертиза была назначена слишком поздно, когда следы физических истязаний уже успели зажить. Эльтон Гулиев 4 февраля 1996 года подал ходатайство в Верховный суд Азербайджана о назначении судмедэкспертизы его клиенту Эльдару Агаеву. Гулиев сказал сотрудникам Хьюман Райтс Вотч:
Гулиев утверждает, что на суде Агаев указал и назвал по фамилии офицеров двадцатого отделения полиции, которые его избивали. Однако все названные офицеры отрицали, что били его, а некоторые утверждали, что никогда раньше его не видели. Невестка Агаева показала на суде, что случайно видела его во дворе больницы, когда его доставили туда для оказания медицинской помощи по поводу травм, полученных им в полиции. Председатель Верховного суда Азербайджана Ханлар И.Ф.Хаджиев сообщил сотрудникам Хьюман Райтс Вотч, что на суде неуверенность судей относительно виновности Агаева привела к назначению более мягкого наказания, в виде двенадцати лет лишения свооды, а не более строгого, которое обычно назначается за убийство. Хаджиев заявил, что, по его мнению, показания двух свидетелей по делу, которые были использованы для доказательства виновности Агаева, были получены "с процедурными нарушениями".88
Хаджиев отметил, что человек, подтвердивший алиби Агаева на момент убийства, также был избит. "Мы проверяем его алиби. На суде он сказал во время допроса, что был внутри магазина и не мог быть на рынке. Второго человека тоже избили... человека, который явно ждал его".90 Хотя комментарии Хаджиева служат подтверждением того, что пытки действительно имеют место, в этих комментариях также отражается повсеместное игнорирование в Азербайджане принципа презумпции невиновности. Сомнение суда в виновности подсудимого из-за недостаточности доказательств для установления вины должно быть основанием для снятия обвинения, а не смягчения меры наказания. В конце 1996 года состоялся суд над двадцатью одним обвиняемым в организации попытки совершения государственного переворота, в котором были замешаны сотрудники Министерства обороны. Этот процесс, известный под названием "дела генералов", является примером аналогичной ситуации, когда судья отказывается отклонить признание и другие показания, которые, по утверждению подсудимого, были даны под принуждением. Девятнадцать из двадцати одного подсудимого, обвиняемых в попытке переворота, направили письма в "Международную амнистию" и другие организации, отрекаясь от своих показаний и заявляя, что они были даны под принуждением.91 Среди обвиняемых были бывший заместитель министра обороны Вахид Мусаев, Рафик Агаев и полковники Джавал Михайлов и Анатолий Сысоев — гражданин Украины, работавший в Министерстве обороны Азербайджана. Адвокат Сысоева, Рауф Абдулаев, сообщил Хьюман Райтс Вотч, что Сысоева жестоко истязали, когда он находился под стражей в президентском Особом отделе, и что суд над Сысоевым, начавшийся в октярбе 1996 года, сопровождался явным нарушением процессуальных норм.92 Сысоев был арестован у себя дома в конце ноября 1995 года группой представителей власти, которые, как он утверждает, отказались себя назвать. Насколько нам известно, правительство Азербайджана сделало публичное заявление о том, что Сысоев находится под стражей и против него возбуждено уголовное дело за сокрытие информации о готовящемся перевороте. Однако семья и адвокат Сысоева не были уведомлены о том, где он содержится. Абдулаев сказал, что его клиента доставили в изолятор президентского Особого отдела, расположенный в подвале здания на проспекте Азадлик. По словам Абдулаева, власти не зарегистрировали пребывание Сысоева в этом учреждении и не известили его о дате перевода Сысоева вначале в Шувелянскую, а затем в Баиловскую тюрьму.93 Абдулаев получил возможность встретиться с Сысоевым только через четыре месяца после ареста, в марте 1996 года. Адвокат сообщил, что Сысоев неохотно рассказывал о том, как с ним обращались в президентском особом департаменте как на их первой встрече, которая состоялась в Баиловском СИЗО, так и на последующих встречах в мае 1996 года. Адвокат сказал, что они с подзащитным обсуждали возможность попросить следователя назначить судмедэкспертизу, чтобы удостоверить телесные повреждения, полученные Сысоевым во время пребывания под стражей. Адвокат пояснил: "Закон позволяет мне это сделать. Но Сысоев мне не позволил. В мае он сказал мне, чтобы я никому не говорил об этом, иначе, [сказал он,] "Я не доживу до суда. Я расскажу обо всем случившемся на суде". И я сделал так, как сказал мне мой клиент". По словам Абдулаева, на суде Сысоев подробно описал, как с ним обращались в президентском Особом отделе, и назвал должностных лиц, которые его истязали:
Абдулаев утверждал, что сотрудники президентского особого отдела использовали Сысоева, чтобы на его примере продемонстрировать другим подозреваемым, что то же самое могут сделать и с ними, и с помощью такого психологического давления вынудить их признавать свою вину. Абдулаев добавил, что в октябре 1996 года на теле Сысоева все еще были видны травмы, и это побудило адвоката подать просьбу о проведении судмедэкспертизы.
В декабре 1996 года Абдулаев подал вторую просьбу, которая также была отклонена. "Они сказали мне: "В этом нет необходимости". Адвокат сообщил, что суд также не принял во внимание показания свидетелей о состоянии Сысоева.
На судебном процессе по обвинению в сокрытии доказательств Эльчин Бехбудов отказался от своих показаний против других лиц, утверждая, что показания были даны под пыткой. Он сообщил сотрудникам Хьюман Райтс Вотч, что назвал в суде поименно несколько должностных лиц, участвовавших в избиениях, но начальник уголовного розыска горотдела Маммед Михайлов отрицал, что в его подчинении находятся лица, называнные Бехбудовым. Сокамерник Бехбудова по горотделу рассказал суду о состоянии Бехбудова, в частности, о кровоподтеках на его теле. Однако судья отказался приобщить к делу показания Бехбудова и назначил ему наказание в виде двух лет лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора.
85) В статье 15 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унизительных видов обращения или наказания говорится: "Каждое Государство-участник обеспечивает, чтобы любое заявление, которое, как установлено, было сделано под пыткой, не использовалось в качестве доказательства в ходе любого судебного разбирательства, за исключением случаев, когда оно используется против лица, обвиняемого в совершении пыток, как доказательство того, что это заявление было сделано".
|
